Один день принес две самые ужасные новости, которые я слышал за последние несколько лет. В Кемерово заживо сгорели дети. В Беслане пытаются снова сжечь детей.

И Беслан, и Кемерово порождения нашей жизни. Жизни, к которой мы привыкли и не понимаем, как можно жить иначе. На взятках, откатах, подмазывании. Коррупция стала частью нас самих и выбрось её, мы потеряем не только ориентир, но и смысл. Но мы всегда ужасаемся, когда коррупция демонстрирует нам себя во всей красе. Начинает казаться, что это случайность, что такого больше никогда не случится, что как только мы сейчас похороним погибших, коррупция перестанет давать сбои и снова станет смазкой нашего общества. А она снова и снова ломается. Не может не ломаться. И страна снова и снова хоронит её жертв, которыми всё чаще становятся дети. Так что не надо говорить, что Беслан и Кемерово разные вещи. Они – про одно и то же. Про то, что за деньги можно продать даже жизни детей. Причем, продать очень задешево. Ценой вопроса становятся несколько тысяч рублей «проездных» или столько же за временно ослепших сотрудников пожарных служб.

Государство прекрасно это понимает и очень хочет, чтобы люди не вспоминали лишний раз, что его смазка всё чаще и чаще перестаёт работать. Вторая сегодняшняя новость именно об этом. Смотритель бесланского детского мемориала «Город Ангелов» Касполат Рамонов сообщил: денег на функционирование кладбища больше нет. Руководство республики сочло трату средств на содержание «Города Ангелов» нецелесообразным и вообще, предлагает больше не проводить ежегодные траурные церемонии. Видимо, слишком много времени прошло с тех пор. Можно и поскромнее отмечать. Не День Победы ведь. А траур с таким размахом отмечать истинным аланам как-то не с руки.

Да только Беслан это не траур. Беслан для любого вменяемого жителя Осетии – символ мужества. Символ противостояния чистому злу. Символ возрождения нас как нации, даже если это случится не сейчас и не через десять лет. Но оно обязательно случится именно через Беслан. Другого пути у Осетии просто нет. Тогда мы не осознали всю глубину падения, но как только это произойдет, у нас не останется ничего иного, кроме карабканья вверх.

А до того момента умники в правительстве решили под шумок прикрыть сначала финансирование мемориала, а затем, скорее всего, превратить его в обыкновенное кладбище. Снять сакральность. Неприкосновенности пострадавших (которая всегда негласно поддерживалась 10 лет после Беслана) уже нет. Теперь их можно грубо хватать, заталкивать в автозаки и увозить прямо из сгоревшего спортзала, а журналистов, которые с ними – обливать зеленкой и неспешно потом от них убегать. Они делают всё, чтобы слово «Беслан» перестало быть особым, даже святым.

Растоптать святыни, конечно, можно. Но они от этого святынями быть не перестанут. А вот топчущиеся всегда получают по заслугам. Это не мы придумали – это такой закон мироздания.

Заур Фарниев