На прошлой неделе в Северной Осетии был сформирован совет общественных молодежных объединений. По итогам первой встречи было принято несколько важных решений, а также обращение на имя главы Северной Осетии Тамерлана Агузарова. О том, что конкретно говорится в тексте заявления, и о молодежной политике в целом мы поговорили с председателем регионального отделения «Молодой гвардии» Батразом Гудиевым.

— Для начала расскажи, что такое совет общественных молодежных объединений и зачем он?

— Идея создания этого совета родилась давно. Цель его – консолидирование усилий всех объединений, работающих на территории нашей республики для совместной работы над улучшением качества жизни молодежи. Наша идея состояла в том, чтобы вместе в течение года проводить масштабные мероприятия, имеющие социальную значимость. Когда мы начали создавать совет, главой республики уже было принято решение о формировании комитета по делам молодежи, был назначен новый председатель. Естественно обойти эту тему стороной мы не могли, потому что она напрямую связана с реализацией государственной молодежной политики. Поэтому первым вопросом повестки было обсуждение созданного КДМ. Все молодежные лидеры высказались, что данный комитет был нужен. При этом если кто-то считает, что создав комитет по делам молодежи, мы решили проблему молодежной политики, то это не так. Мы сделали только первый шаг. И совет общественных молодежных объединений создавался в поддержку КДМ.

— Что же было в тексте обращения направленного в адрес Тамерлана Агузарова?

— В открытом заявлении главе республики мы поблагодарили его, что он с пониманием отнесся к проблемам молодежи и создал этот комитет. Кроме того, высказали пожелание, чтобы все главы районов создали на уровне своих муниципальных образований такие органы исполнительной власти, которые занимались бы молодежной политикой. Но в то же время, все общественные организации выразили желание совместно решать вопросы, касающиеся молодежной политики. То есть тут не было политической подоплеки, что мы против данного председателя комитета. Речь шла о том, что при принятии этого решения было бы целесообразно принимать во внимание мнение самой молодежи.

— А есть видение того, как следовало выбирать руководителя этого комитета?

— Тут вопрос не в том, как надо было. Никто не будет осуждать или обсуждать решение главы. Человек себе выбирает команду с кем ему легче работать. Но тут есть еще момент стимула. Если до сих пор я мог своим ребятам говорить: «Чтобы вас заметили, проявите себя на этом поприще». А по факту получается, что с ребятами не посчитались. С другой стороны никто не знает, чем руководствовался глава, и может новый председатель комитета окажется большим профессионалом и сможет поднять молодежную политику на высокий уровень. Но хотелось, чтобы в будущем общественность принимала участие в решении этого вопроса.

— Батраз, ты в молодежной политике уже давно. Как считаешь, какие задачи стоят перед КДМ сейчас в первую очередь?

— Перед каждой организацией и структурой, которая работает с молодежью, сегодня возникает необходимость работать над выработкой в подсознании человека осознания себя как гражданина России. То есть молодой человек, выходя из дома, должен понимать: гражданин Северной Осетии и России должен вести себя вот так. Не должно быть размытых понятий, типа у меня такие привычки. Есть только хорошо и плохо. Надо молодежи объяснить, вот так себя можно вести, а вот так нельзя. Кроме того основная задача – работа по консолидации молодежи. Мы видим, что сегодня она разбита. Кто-то поддерживает одну идеологию, кто-то другую. Хотелось бы, чтобы каждый понимал, что мы единое целое.

— А что касается связей с округом, диалога с федеральным центром – насколько это важно? Та же ситуация, которая получилась с форумом «Машук», когда наша делегация по сумме привезенных грантов заняла 5-ое место среди субъектов СКФО. Ведь она сложилась именно из-за отсутствия такого диалога. Насколько вероятно, что человек до сих пор не имеющий отношения к молодежной политике сможет эти связи наладить?

— Это зависит от уровня подготовленности человека, от того какой он дипломат. Сколько я работаю с другими регионами, могу сказать, что с любым человеком можно найти общий язык. Когда вопрос решался по «Машуку» и по грантам, моя позиция всегда была такова, что представитель нашей республики должен ехать и лоббировать наши интересы там, в Москве или в округе. Это нормальная практика и все субъекты так и делают. Приезжают представители и говорят: «Дайте нам вот это и вот это, потому что ситуация у нас вот такая. Помогите нам». Точно также и наша позиция должна была выстраиваться. Сомневаюсь, что кто-то откровенно проигнорировал бы наши просьбы. Но, опять же тут сыграло роль, что произошла реструктуризация ведомства, и по факту не было человека, который бы отвечал за это направление. Хотя я не понимаю, почему мы говорим только о «Машуке», когда общественная палата выделяет очень большие суммы на гранты молодежным объединениям.

— Я затрагивала этот вопрос и могу привести ответ полпреда Сергея Меликова. На форуме «Архыз» он ответил на вопрос одного из наших делегатов, почему из 78 грантов выделенных на СКФО только 1 пришелся на Северную Осетию. Тогда полпред ответил, что дело в низком качестве проектов. Собственно этим же он объяснил низкий результат нашей делегации на «Машуке» в этом году.

— Я долгое время в министерстве проработал, работаю в «Молодой гвардии», и могу сказать, что качество подготовки наших ребят в плане каких-то социальных проектов всегда намного выше, чем во многих других соседних субъектах. Поэтому не могу согласиться с этим утверждением. Я просто видел процесс подготовки к «Машуку» и знаю, насколько ребята были готовы. Если сравнивать с 2011 годом, когда я поехал на форум со своим проектом, то мне кажется, в этом году процентов 80 были лучше подготовлены, чем я тогда. Хотя тогда я выиграл.

— Года полтора назад была статья о том, как часто наши молодежные движения остаются без движения. В минюсте их зарегистрировано десятки, однако их активность и их эффективность остаются под вопросом. Твоя точка зрения, что можешь сказать, насколько у нас развит третий сектор?

— Я поднимал вопрос, почему лет эдак 10 назад, когда я пришел в молодежную политику, ярко выраженных лидеров было больше, чем сейчас. Может, проблема в отсутствии стимула какого-то? Молодежь работала, билась в закрытые двери, не видела отдачи и у людей просто опускались руки. На прошедшем совете я сказал, что мы должны поблагодарить ребят, которые несмотря ни на что продолжают работать с молодежью. В то же время одна из задач совета была в том, чтобы тех, кто работает, но не афишируют свою работу, привлечь в более крупные проекты. Общественников на самом деле много. Я видел даже ребят, которые не зарегистрированы как организация, но проводят одно мероприятие за другим. Может они не привлекают к себе внимание. А так у нас молодежь активная, нужно просто направить их в правильное русло.

Элина Сугарова