Концерт симфонического оркестра Мариинского театра во Владикавказе начался для меня с конфуза. Стоило занять своё место в зале и взглянуть на сцену, как в глаза бросилась надпись, какая часто украшает заборы.

Активное моргание и долгое всматривание позволило-таки распознать римскую цифру семнадцать (фестиваль 17-й по счету). Просто надпись «сезон» поверх цифр «пририсовала» все недостающие закорючки, чтобы из XVII получилось ругательство. Отогнав от себя эту мысль, постаралась сосредоточиться на том прекрасном, что вот-вот предстанет перед нами.

Музыковед из меня, конечно, никакой. Поэтому сразу решила даже не пытаться анализировать происходящее, а просто открыться сердцем на встречу сцене. И, действительно, первые звуки скрипки мгновенно тронули струны души. С досадой подумала, как было бы здорово уметь понимать эту музыку. Научиться этому еще в школе. Ведь были для чего-то уроки музыки.

Для полноты ощущений закрыла глаза. Волнующая и трогательная скрипка унесла меня на много лет назад. Перед глазами поплыли картины.

Неуютный, грязный класс. Учитель надрываясь диктует текст очередной песни, которую нам предстоит разучить. «Тридцать три коровы, тридцать три коровы, тридцать три коровы, стих родился новый», — старательно вносим к себе в тетрадки. Выучить текст – самое простое. Затем последуют бесконечные мучения с разучиванием песни. Но самое страшное предстоит на последнем уроке. Каждому предстоит встать и исполнить её акапелло, чтобы получить четвертную оценку. Больших мук я не испытывала никогда.

А ведь можно было сделать по-другому. Учитель не ставит оценки и не заставляет петь перед всем классом. Он знакомит с миром музыки и учит понимать его. Посещает с детьми концерты классической музыки и рассказывает интересные истории о великих людях, создавших ее. Прививает любовь к этому виду искусства, чтобы спустя годы прийти на концерт симфонического оркестра Мариинского театра и знать, кто такой Шопен, Мусоргский и что такое сюита. А ведь Валерий Гергиев мог принять в этом процессе непосредственное участие. За десяток лет в республике давно можно было выстроить систему преподавания музыки в школах. Можно отправлять педагогов учиться, можно присылать программы, привлекать специалистов. Главное взяться, а какими методами этого добиться – вопрос десятый. Но зато как много можно сделать и как изменился бы мир вокруг! Можно запустить социальные лифты, принимать самых талантливых на обучение в специально построенные музыкальные школы, а лучших из них – отправлять в столицы, всячески помогать…

Внезапно очнувшись и открыв глаза, я вдруг поняла, что улыбалась. Глаза предательски впились в злополучное XVII, которое никак не хотело перестать быть похожим на неприличное слово. Стало неприятно. Огорчившись этой мелочи, я перевела взгляд на пульт дирижера. Сегодня за ним стоял сам Маэстро. Затем окинула взглядом зал. Действительно ли все присутствующие понимают, в чем гений Валерия Гергиева? Понимают ли, чем отличается он от сотен других дирижеров? Хотелось верить, что да. Но не верилось даже с трудом.

В пятом ряду заприметила правительственную делегацию. Как, должно быть, странно выглядит успех Гергиева в глазах простого садонского парня, который посетил концерт симфонического оркестра впервые, разменяв пятый десяток. Ведь в его жизни тоже не было настоящих уроков музыки. А на взгляд обывателя это просто человек, который машет палочкой, ну и что в этом может быть удивительного? Вот скрипач, тромбонист, или даже тарелочник – здесь всё понятно. Они умеют играть на своих инструментах и, наверняка, хорошо умеют. Это понять можно. В чем особенность палочки – нет.

В это мгновение подключились духовые, стали звучать очень низкие ноты, на сердце стало тревожно. Вот он стоит на сцене признанный во всем мире человек, стоит на своей малой родине, стоит и приобщает земляков к высочайшему искусству. 400 человек в зале и столько же на улице перед экраном. А на завтра новостные ленты заполонят заголовки с устойчивым сочетанием «существенный вклад в культурную жизнь республики».

Покидала Филармонию несколько расстроенной и растерянной. Такси пришлось вызывать на адрес через 2 улицы – в связи с приездом Маэстро квартал был оцеплен. По дороге дважды меня пытались остановить навязчивые: «Дзевушка, можно познакомиться?», и уже на самой остановке пристал молодой парень, явно шедший не из Филармонии. Он пытался что-то сказать, но косноязычие не позволило выразить всю степень восхищения и завязать хоть какой-то разговор.

Два мира. Там, в стенах Филармонии, гений, делающий существенный вклад, и здесь, на улице, необразованные, лишенные целей и смысла жизни люди. А ведь всё могло быть иначе.

Только взгляд снова упал на программку концерта и предательски впился в слово из трёх букв.

Элина Сугарова