Отвечая на вопрос, что у осетин осталось своего, национального, можно вспомнить осетинскую кухню, осетинскую культуру, осетинский язык. Однако мы давно раскрыли технологию приготовления пирогов, пива, дзыкка. Благодаря этому все, кому не лень, готовят наши кæрдзынтæ кто с рыбой, кто с сельдереем, а кто, прости Господи, с ветчиной. Некоторые виды пирогов понемногу приписывают себе, как например в Дагестане уверены, что добавлять в картофджын сыр придумали они. Мы понемногу лишаемся своей кухни.

Что касается осетинской музыкой, танцев, песен, если пойти на концерт какого-нибудь нашего прославленного ансамбля, то можно увидеть 2 танца — хонга и симд. Дальше будет аджарский, абхазский, кабардинский, грузинский, цыганский, русский и какой пожелаете другой. На свадьбах и вовсе разучились танцевать хонга и круговой. Всем подавай лезгинку. С Осетинской музыкой и песней и вовсе у нас беда.

О нашем многострадальном языке и говорить уже неудобно. Со всех сторон только и слышишь, что надо его сохранить. И вроде даже какие-то действия для этого предпринимаются — снимают мультики сомнительного качества, печатают никому не нужные брошюры о спасении утопающих на языке, открывают бесплатные курсы языка. Куда не ткни везде курсы. Только говорить в повседневной жизни на языке никто не хочет.

Единственное что у нас остается осетинского это театр. Но и его мы забыли и забросили. А ведь в день, когда он перестанет существовать, мы перестанем существовать как народ. Кабардинский, балкарский, чеченский – национальные театры наших соседей процветают.

А у нас… Посмотрите: невозможно ставить детские спектакли на родном языке, ибо дети наши перестали его понимать. Придите в театр и увидите: иной раз на сцене и в зале одинаковое число людей. Уже сегодня 2 дня в неделю театр отдал под коммерческие концерты. Я, как осетинка, не хочу, чтобы Сергей Петросян давал сольный концерт на сцене, где играл Тхапсаев. Я не хочу, чтобы Тхаголегов и Биштов скакали в колыбели осетинской культуры. Я не хочу, чтобы дети смотрели здесь Спанч Боба и «фиксиков», воспринимая культуру несвойственную нам. Но что я могу сказать руководству театра? Отказаться от этих концертов было бы возможно если бы мы, зрители, проявили самосознание и посещали наше наследие. Вы ведь не думаете, что театр жив актёрами и режиссёрами? Театр жив только зрителем. Посмотрите на русский театр. Купить билеты за день до рядового спектакля почти невозможно, а коммерческие концерты – редкость.

Можно предположить, что во всем виноваты низкое качество пьес, недостаток актерского мастерства, отсутствие хорошей режиссуры. К сожалению, в нашей республике нет театральных критиков. Но я посещаю множество культурных мероприятий и могу с уверенностью сказать: наш театр превосходит многие другие. Это касается и иронского театра, и дигорского. По многим составляющим они могут дать фору именитым театрам страны.

Во-первых, здесь все пропитано осетинским духом. Современные постановки не идут по пути подражания Европе, а продолжают свои лучшие традиции. Во-вторых, здесь блестящие актёры. Молодой состав прекрасен, глядя на них испытываешь гордость, что потомки великого Тхапсаева живут среди нас. Каждый раз, когда прихожу в театр, мне становится страшно, что эти молодые люди, которые служат искусству, берегут то малое, что у нас осталось, – мне страшно, что они уйдут из театра. И он просто погибнет.

Но в этом случае я их пойму. Нет ничего хуже равнодушия. Даже брошенный на сцену помидор – лучше. Наши актёры без нас чахнут. А нам некогда. Мы смотрим «камеди клаб», ходим на курсы языка и очень переживаем за свой народ.

Элина Сугарова